«Если бы знал, фиг получила бы ты отгулы», – мрачно подумал Виктор, стараясь в то же время изобразить на лице радостное удивление. Видимо, ему это удалось, потому что моя подруга закончила с той же улыбкой:

– Так что завтра мы с тобой вместе поедем к морю. А точнее, в Лазурное.

Если бы она сказала «На Гаваи», Черноусов бы удивился меньше.

– Почему именно в Лазурное? – спросил он.

– Потому что там замечательно, – ответила она. – И потому что это обойдется дешевле.

– Дешевле?

– Ну да. Разве Женька не дал тебе ключи от квартиры своих знакомых? Я сегодня его встретила, он сказал.

О черт! Болтливость Верещагина выходила за рамки приличия. Виктор хлопнул себя по лбу:

– Ах да, точно! Слушай, а я и забыл о них…

Срочно нужно было придумать что-нибудь убедительное и в то же время сделать так, чтобы Наташа не обиделась. Прокручивая на ходу возможные варианты, он отвернулся и сделал вид, что собирается включить проигрыватель.

– Поставь Сантана, – попросила Наталья, вновь приходя в хорошее настроение.

Черноусов порылся в пластинках, нашел «Лунный цветок».

– Потанцуем? – предложил он.

– Сначала шампанского.

Он послушно откупорил бутылку. Ему никогда не нравились театральные хлопки пробкой. И сейчас он постарался открыть тихо. Наталья, стоявшая спиной ко мне и раскачивающаяся в такт пронзительно-ностальгическим пассажам великого гитариста, удивленно взглянула на него, когда Виктор протянул ей фужер с золотистым напитком.

– За летний отдых, – сказала она. Он поцеловал ее, чувствуя себя законченной скотиной. Вдруг она отстранилась и внимательно на меня посмотрела.

– По-моему тебя что-то беспокоит, – сказала она.

– Вовсе нет, – Черноусов снова улыбнулся. Про себя подумал: «Похоже, мне придется пройти курс лечебно-оздоровительной гимнастики для лицевых мышц…» Мышцы уже начинали побаливать от частоты вынужденных улыбок. – Просто никак не отойду от вчерашнего.

– Да, ты был в форме… – она засмеялась, подняла глаза вверх. – А колбаса все еще висит, – Наталья показала на люстру.

– Колбаса? – Черноусов тоже посмотрел вверх и от неожиданности вытаращил глаза. На люстре болтался кусочек колбасы. – Господи… – сказал он, забыв на мгновение о проблемах. – Эт-то еще что такое?

– Ты не помнишь? Игорек вчера придумал развлечение, – пояснила Наташа. – Привязал кусок колбасы к люстре и предложил прыгать и хватать зубами. Такое соревнование.

– И я прыгал?

– Ты? Нет, ты не прыгал, – сказала она. – Я тебе не позволила.

Игорек.

– Хорошо, что напомнила, – сказал Черноусов. – Он же просил меня позвонить, Игорек наш. Срочно.

– А что случилось?

Ничего не случилось, девочка, подумал он, просто должен же я что-нибудь придумать.

– Ты же знаешь его, – сказал Черноусов. – Вдруг, трах-бах, срочно позвони, очень нужен.

Он снял трубку, набрал номер. Занято. Слава Богу, а то бы Игорек мог не понять. Черноусов немного подождал, потом сказал:

– Привет, Игорек. Да, я. Что у тебя? Да? А-а… Ну ладно, ладно. Я что-нибудь придумаю. Ты уверен? Ну хорошо. Что? – Виктор оглянулся на Наталью, внимательно слушавшую этот якобы разговор. – Нет, она здесь. Конечно, – прикрыв трубку рукой, он сказал: – Тебе привет.

Она пожала плечами. Игорь не относился к числу тех друзей Черноусова, к которым Наталья относилась с симпатией.

– Ну ладно, ладно, – сказал Виктор в трубку. – Я все понимаю. Пока.

Положив трубку он некоторое время смотрел на телефон, напустив на себя максимально озабоченный вид. До тех пор, пока Наташа не спросила:

– Что-нибудь случилось?

– Что? – словно очнувшись, Черноусов рассеянно взглянул на нее. – Нет-нет, все в порядке, Ната. Просто… – он немного помолчал. – Придется нам с тобой ехать не завтра, а послезавтра.

– А в чем дело?

– Ни в чем. Так… мужские проблемы. Надо выручить Игорька в одном деле. В общем пустяк, но как назло – именно завтра. Вечно у него, – с искусственной досадой добавил Черноусов. – Влипнет в историю, а другие отдувайся, – то же самое, боюсь, можно было бы сказать и обо мне.

Наталья заметно сникла. Тем не менее, искренняя озабоченность сыграла свою роль, она и не подозревала, что ее откровенно надувают. Черноусов мысленно поздравил себя и поблагодарил Анатолия Николаевича Маникина, руководителя студенческого театра миниатюр за те несколько уроков актерского мастерства, кои имел честь взять у него в свое время. Как выпутываться послезавтра, пока что было неясно. Но главное – завтрашнее утро.

Настроение у Черноусова поднялось, он выбросил из головы сегодняшние проблемы.

Все шло прекрасно. Музыка успокаивала, вино расслабляло. Виктор полулежал в кресле и слушал воркование Натальи, не особенно вдаваясь в смысл. Впрочем, она и не нуждалась в этом.

Звонок телефона врезался в общую мелодию совсем некстати. Черноусов поставил фужер и снял трубку:

– Алло?

– Добрый вечер, – голос звонившего звучал издалека и неясно, но узнать помянутого уже несколько раз Игоря можно было. Черноусов мысленно выругался, ответил:

– Вы не туда попали, – и положил трубку. Наталья улыбнулась, подошла ближе. Снова зазвонил телефон, и как назло, на этот раз Наташа оказалась к аппарату ближе хозяина.

– Алло? Да, сейчас… Это опять Родимцев, – она протянула Виктору трубку.

– Привет, – хмуро сказал он. Наталья удивленно взглянула на него, но промолчала.

– Привет, слушай, – Игорь говорил быстро, – я тут никак не прозвонюсь к тебе… А почему – «опять Родимцев»? Я, вроде, не звонил.

– Неважно. Говори, что случилось? – Черноусов хотел поскорее закончить разговор.

– Такое дело, понимаешь, нужны бабки, – заторопился Игорь. – Я вчера просадил все, ни копейки. До зарплаты еще две недели, полный зарез…

– Нету, – сказал Виктор. – Ну нету у меня. Я же в отпуск пошел.

– На недельку, а? – начал канючить Игорь. – Ну, на два дня… – он подумал. – Ну, черт с ним, завтра отдам. Только на сегодня, на вечер. Завтра отдам, ей-Богу. Перехвачу еще где-нибудь. Ну червонец-то всего!

– Да-да, я понимаю, – прервал его Черноусов, – но я завтра уезжаю.

– Ах, вот оно что, – осекся Игорек. – И когда же?

– С утра.

– А куда? – спросил он.

– В Лазурное.

– Понятно… – разочарованно протянул Родимцев. – Ладно, попробую выкрутиться. Когда возвращаешься?

– Через неделю.

– Ну, я позвоню через неделю. Пока, извини.